— Голос у тебя приметный, — продолжил он. — Думаю, люди его хорошо запомнили, так что заменить тебя некем. Но ты не бойся, будешь слушаться и делать как велено — будешь жить долго и хорошо. Ты присядь.

— Я хочу к людям, — прозвучал тонкий голос Леоны. — Хочу, чтобы смотрели. Мне было мало.

— Птичка моя, — обернулся к ней главарь, — будешь показываться часто, и им надоест. Подожди немного, хорошо?

Крылатая топнула ногой, нахмурилась, но послушалась и отошла к стене, поглядеть на рисунки.

— Давай же, Золотая, скажи нам, где Второй. Он нам нужен до зарезу.

— Но я не знаю, — вздрогнув, ответила госпожа. — Он не явился на площадь.

— Дом его покажешь? Идём, прогуляемся.

Но госпожа Первая, похоже, стала смелее, когда у её рёбер больше не было ножа.

— Скажите, кто вы? — спросила она, оглядывая всех собравшихся. — Чего хотите?.. Погодите, ведь я знаю вас. Тедерик, правильно? Ты носил кресло отца. Мой отец хорошо к тебе относился. Ты это помнишь?

— Куда уж лучше, — ухмыльнулся калека и ткнул госпоже под нос механическую кисть. — Вот эта штука не даст забыть, вовек я не забуду. Как я руку вывернул, дали мне отдохнуть? Не-е, Тед, таскай кресло, хочь зубами таскай, не то для поправки здоровья на Свалку отправят. А знаешь что? Давай-ка покатай меня в кресле! Тащи, пока руки не отсохнут! А там мастер, если сжалится, сделает тебе новые, вот как у меня!

Он наступал, распалившись, а госпожа пятилась. На её счастье, Рафаэль вмешался.

— Мы получим своё, Тед, — пообещал он. — Все вы получите. Но не трогайте её пока, она нам полезна.

— Скучно, — сказала Леона за его плечом. Она уже сидела на подоконнике, спиной к площади, и болтала ногами. — Давайте посмотрим город, он теперь наш! Каждый выберет себе дом.

— Не будем спешить, — поднял руку Рафаэль. — Я найду дом для всех нас, помогу вам устроиться. Помните, что я говорил?

— А у меня был тут дом, — сказал один из калек. — И дом, и жена. Навестить хочу.

— Вперёд! — рассмеялась крылатая, щёлкнув механизмом. — Навестим, возьмём, что хочется! Мы столько ждали! Этот город нам задолжал, время платить по долгам!

И она упала спиной вперёд из окна. Гибкий прут хвоста хлестнул по косяку, следом зазвенели колокольчики задетых птичьих клеток.

До земли было рукой подать, и Гундольф думал, в этот раз Леона точно доигралась. Но нет, увидел сквозь высокую арку, как она летит над площадью.

Народ закричал восторженно, музыканты сбились, а летунья, заложив вираж, понеслась над крышами и исчезла из виду.

И люди Рафаэля потянулись к выходу. Все, кроме троих.

— Держите себя в руках, ребята, — приказал их предводитель. — Я понимаю, вы жаждете справедливости, но без меня ничего не творите, это понятно?

Ответы прозвучали неохотно и нестройно.

— Если встретите Второго, он нужен мне живым, не забудьте. К закату жду вас в доме Йохана. Ступайте.

На полу серебристым пятном блестела маска, брошенная одним из калек перед уходом. Рафаэль нагнулся, чтобы её поднять.

Госпожа Первая поглядела снизу вверх на Гундольфа, спросила нерешительно:

— Отто... Ты ведь Отто, новичок? Значит, ты был с этими людьми заодно и пришёл в город не просто так? Что же вы станете делать дальше?

— Спрашивай вот его, — указал Гундольф на Рафаэля.

— Для начала найдём Второго, — ответил тот. — А перед тем, Золотая, маску долой. Не хочу остаться в дураках, если ты её снимешь и дашь дёру, а мы не будем знать тебя в лицо.

— Но так нельзя, — возразила госпожа Первая. — Только другие правители могут видеть меня. Показываться остальным не положено.

— А ты, как видно, не очень умна, — вздохнул Рафаэль. — Я и есть теперь другие правители.

И он, устав ждать, протянул руку, поддел маску за край и рванул вверх. Вместе с ней сбросил и капюшон.

Госпожа Первая оказалась по-настоящему красива. Волосы мягких оттенков красного золота и карамели, глаза, широко распахнутые, зеленоватые, как морская мель. Тонкие ноздри раздуваются, на щеках румянец — то ли от волнения, то ли жарко было под маской.

— Запомнили её? — спросил Рафаэль. — Держи свою маску, Золотая. Пошли теперь, покажешь, где живёт Второй.

Глава 29. Флоренц. Один в городе

В доме никто не стал садиться — встали в круг.

— Так, значит, — сказал старик, Конрад, складывая руки на груди, — Рафаэль прибыл на лодке, что доставляла припасы. Он умел ею управлять?

— Вряд ли, — зло ответил Эрих. — И среди его людей не помню бывших разведчиков. Или Петер, или Йохан притащили его сюда. Трусливые ничтожества, я бы на их месте предпочёл умереть.

— Только что-то ты не на их месте, — оборвал его Джозеф. — Сам-то в городе остался.

— Я брата искал!

Флоренц потупился виновато.

Значит, Эрих только из-за него не полетел? Кто знает, будь он с остальными, может, калеки бы не взяли верх!

— Ну и спасибо тогда ему скажи. Если б не брат, ты бы уже не дышал.

Эрих угрюмо промолчал.

— Знать бы точно, что задумал Рафаэль. Может, Кори разузнает хоть что-то.

— Тот мужик у источника будет и завтра работать. После обеда. Я вот думаю, стоит к нему наведаться. Первое — он с другими перетрёт, что-то да услышит. Второе — нам люди нужны.

— Так давайте вытащим Ника, — встрял Флоренц. — Он и надёжный, и крепкий — он точно вам поможет! Прошу, давайте его вытащим!

Конрад обернулся к Эриху.

— Что скажешь?

— Не выйдет, — мотнул головой тот. — Лучше скажите, на кого работал Кори. Что он успел вам рассказать? Вы говорили, встретились у Рафаэля. Уверены, что этот скользкий тип не с ним заодно?

— Кори там уж точно были не рады, — ответил старик.

— Да погодите вы! — взмахнул руками мальчишка. — Ник сейчас важнее. Почему не получится его забрать?

Эрих поглядел недовольно. Видно было, пояснять и не подумал бы, если б ответа ждал один Флоренц.

— На Свалку — только поездом, — процедил он, — и кого зря не пустят. А я туда лезть не буду: если Рафаэль меня ищет, у всех входов и выходов уже точно стоят его люди.

— Так а лодочкой!

— Там и места нет, чтобы её посадить. И ещё...

— Верёвку бросим сверху!

— Я сказал, Фло, туда не добраться, — холодным и злым голосом ответил Эрих. — Ты слышал? Вот и не спрашивай больше.

— Так а почему бы и не бросить верёвку-то? — спросил Хенрик с недоумением. — Что не так?

— Да всё не так. Если бы вы хоть раз были на Свалке, не спрашивали бы. Там не люди — твари, которые ничего больше не боятся, которым нечего терять. Без оружия соваться — верная смерть. Если лодку увидят, к ней толпа бросится. Верёвку сдуру спустишь — за неё ухватятся все, кто успеет. Этих тварей только саблями и отгонять, рубить без жалости.

Эрих, распалившись, порывистым жестом вытащил флакон из кармана, выдернул пробку, глотнул, не прерывая рассказа.

— Готовы к такому, чтобы спасти своего Ника? Промедлите — лодку перевернут, и вам конец.

И облизал губу, подхватывая каплю, пролившуюся мимо.

— Тогда и впрямь лучше не лезть, дело того не стоит, — согласился Джозеф.

— Чего же ты врал, что Нику там не опасно?

Флоренц не только это хотел сказать, но стало ему так горько, что горло перехватило, и голос задрожал. И эту слабость показывать не хотелось.

— А ему-то что? — с досадой ответил Эрих. — Пока он там, он один из них. Не думаю, что его тронут. Да ещё, может быть, Рафаэль решит наведаться на Свалку, он же собирает вокруг себя этот сброд. Может, вытащит всех. И прекрати встревать, когда взрослые говорят — сядь и умолкни.

И обернулся к чужакам:

— Вы не ответили о Кори...

Флоренц обогнул старика, но на лавку не сел, толкнул дверь.

— Ты куда убегаешь? — насторожился брат.

— Часы твои дурацкие у стены оставил, — огрызнулся мальчишка. — Заберу, жалко же.

А сам прикрыл оттопыренный карман.

— Тогда не задерживайся, — только и бросил Эрих.

Конрад о чём-то спросил брата, но мальчишка уже не слушал.